Сердечко постукивало до ста двадцати ударов в минуту. Меня это сильно напрягало, ибо ни я, ни регенерация не могли успокоить его.

— У тебя нет ощущения, будто энергетика этого места слегка неприятная? — шёпотом спросил я у Рэйдена.

— У меня не только ощущения, мне самому «страшновато» находиться здесь. Но если представить, что меня уже убили, а тут Высшие Силы дали мне второй шанс, то становится гораздо легче, ведь идти на смерть гораздо приятнее, чем быть уже́ мёртвым.

Сложно поспорить с такой логикой. Не знаю как, но она сразу же нормализовала моё сердцебиение, снизив его вдвое.

Ещё один сатанист в белом одеянии и с чёрной маской рогатого козла открыл золотые двери.

Мы вошли внутрь.

— Видел?.. У них даже двери похожи на спагетти из золотых змей. От одного вида холодок по коже. Нет, я спокоен, ты не подумай, но все эти змеи на дверях, «Глаз Драконовых» в названиях, маски рогатых козлов и прочая херня изрядно влияют на психику. Если бы я пожил с этими тварями месяц, моя душа сама покинула бы тело, чтобы не видеть весь этот звездец.

— Этот звездец начнётся после полуночи, а сейчас постарайся привыкнуть к атмосфере данного места. Этот клуб представляет из себя огромнейшее помещение, и не́людей здесь собирается не меньше. То, что произойдёт этой ночкой, может повлиять на твою психику. Однако необходимо выдержать, Кадзицу. Что бы ни случилось, не лезь спасать детей. Их всё равно нашинкуют, сварят, спалят, снимут кожу, разорвут… Ты понимаешь, что я говорю?

Я кивнул.

— Постараюсь, — неуверенно ответил я. — Но, если честно, мне уже очень плохо. Я, пожалуй, посижу в туалете.

— Что ж, тогда оставляю тебя наедине с твоими мыслями. — И Рэйден ушёл.

Я не говорю, что я там какой-то святой. Нет, я тоже могу убить ребёнка… наверное… если моя жизнь в опасности, а у меня нет импульсов, и я точно знаю, что если я не убью ребёнка, то убьют сначала меня, а потом и само дитя. Честно, я не знаю точного ответа, но так думаю. И всё же есть разница между «убить ребёнка быстро» и «убить ребёнка по-садистски». На второе я не пойду ни за что в жизни.

Полночь подкрадывалась достаточно агрессивно: десятки мощных сатанистов, от которых так и веяло садизмом, и сотни унтер-сатанистов — любителей посмотреть на зрелищную «битву кулинаров», собирались в центре огромной «арены».

Наблюдать с балкона за подготовкой к пиршеству равносильно тому, как следить с трибуны Колизея за выходом гладиаторов на арену — и волнительно, и даже страшно, но, сука, мурашки по коже от восторга, потому что понимаешь, что сейчас начнётся мясо.

Суммарно около тысячи сатанистов. Огромный круглый зал, где скоро начнётся «мероприятие». Чёрно-красные тона. Музыка, как нервная анорексия у молодой девушки, которая режет свои же руки и ноги длинными «когтями», а из чёрных глаз течёт болотная жидкость с серным запахом.

Вот уже и мой балкон «забился» чёрными красавцами в белых масках. Представляю, каково было бы спине, если бы у неё были глаза, ибо она и без глаз чувствовала дьявольское напряжение, будто кто-то хочет познакомить её с ножом для вскрытия конвертов.

— Куда же ты ушёл, Рэйден? — шепнул я себе под нос. — Твою мать, куда я попал?! Беру свои слова назад, потому что моя душа покинула бы тело уже через неделю, а не через месяц.

Не думайте, что я неженка. Если бы Вы могли почувствовать, какая здесь стояла энергетика, а ведь всё пиршество ещё впереди, Вы бы поняли, о чём я говорю. Хотя такие ощущения даже врагу не пожелаешь.

— Дети для Демонов! Дети для Демонов!

— Сук… ка! Ну началось, вашу мать! — сказал я достаточно громко, как если бы общался с другом в шумной кафешке.

— Дети умрите! Дети умрите! Демонов садизма к нам на пир призовите! — кричали все не́люди до единого как за моей спиной, так и в центре зала.

Представьте, насколько нужно быть просветлённым, чтобы в таком месте находиться в моменте «здесь и сейчас», при этом осознавать, что всё это сделано для прохождения некоего опыта души. Уверен, что и такие люди есть на планете, но уж точно не я. Мне бы отсюда живым уйти, а потом телепортироваться на вершину одного из шести гигантов, где я смогу вдохнуть свежий воздух с нотками цветущей сакуры.

Все замолчали, хотя команды никто не давал.

— Подать детей! — крикнул кто-то из тех, кто стоял в центре зала возле круглого каменного стола.

Дышать в маске и так тяжеловато, а после этих слов вообще «перекрыли доступ» к кислороду.

— Дима, только не натвори лишнего, — сказал я сам себе. — Что бы сейчас не произошло, думай о том, что говорил тебе Аш: дети сразу попадут в Высшие миры, чтобы забыть о том ужасе, который произойдёт в эту ночь.

Началось!

КРИКИ ДЕТЕЙ!

Четыре красные дорожки — юг, запад, север, восток.

Четыре огромные тележки, в которых лежат словно шпроты в масле голые дети от грудных до лет десяти.

— Кати́! Кати́!

В груди напряжение. Руки потеют. Мне хочется прямо сейчас телепортироваться к детям, которых везут к каменному столу, чтобы спасти хотя бы одного.

— Кадзицу, ты дал сам себе слово, что не будешь этого делать. Пожалуйста, поверь словам Аша… поверь своим словам. Не лезь к этим тварям. Даже если спасёшь их всех, то умрут другие. Всё, что от тебя требуется, — ждать, пока это пиршество сатанистов закончится.

Обновление 75

Меня не хватило даже на первую жертву. Но я не пошёл спасать детей, а медленно «дал заднюю».

Сатанисты кричали: «Убей», и никто не обращал внимания на одну тушку, которая шла задом наперёд, пока не покинула балкон, а потом и вовсе за́перлась в сортире.

Несмотря на то, что регенерация способна на многое, даже если у тебя меньше половины импульсов от максимального значения, я не мог сдержать ни рвоту, ни слёзы. Хорошо, что никто не обращал на меня внимания, ибо это очень странно — приглашать на пиршество того, кто блюёт от увиденного. А увидел я достаточно, чтобы понять: если сейчас я не покину балкон, то балкон «покинет» меня.

Да, я привык за эти двадцать лет жить с рептами, помогать как им, так и чипированным (в качестве дизайнера сайтов, баннеров, рекламных постов), и даже к смертям привык… что тут говорить, я сам отсекал конечности другим «существам», людям и не́людям, но смотреть, как режут детей, как их бросают в кипяток, заживо сдирают кожу, а потом обливают спиртом — это что-то невозможное для неподготовленного человека. На это смотрят либо бездушные твари, либо самураи, которые имеют жизненный опыт в несколько сотен лет, и которые видели подобное, причём не один раз. Может, не в таких местах, ибо нам не пришлось бы совершать эту «вылазку», но точно видели нечто подобное.

Дверь в мою кабинку открылась…

— Кадзицу, с тобой всё в порядке?

— Рэйден, где ты, мать твою, пропадал?! — Я вытер остатки блевотни на губах и снова надел маску.

— Прости, Кадзицу, мне нужно было убедиться, что два моих воина, которые обладают яснослышанием, займут удобные позиции.

— Сразу предупреждаю, что я туда больше ни ногой. Ты осознаёшь, что там живых детишек пытают?!

— Кадзицу, успокойся. В мире происходит много вещей, о которых мы не знаем. Если бы люди увидели всё то, что происходит «за кулисами», половина сошла бы с ума, а вторая половина покончила бы жизнь самоубийством. — Рэйден обнял меня. — Дыши глубже. Ты воин, и я это вижу. Тебе лишь нужно не забывать правильно дышать… и понимать, что человек может привыкнуть ко всему.

— Ты сам сказал, что люди от правды умирают и сходят с ума.

— А воины нет, — улыбнулся Рэйден. — К тому же человек входит в горячую ванну очень медленно, чтобы тело адаптировалось. Ты тоже адаптируешься к реалиям этого мира постепенно, поэтому в следующий раз, я уверен, это пиршество сатанистов не вызовет у тебя рвоту. Каждое дитя в этом клубе, которое сегодня покинуло этот мир, знало ещё при рождении, что́ с ним может произойти, и сознательно шло на это. Помни об этом всегда, когда почувствуешь несправедливость в нашем мире. А теперь идём в зал, потому что не́люди у каменного стола приступают к пиршеству, а остальные потихоньку входят в демонический транс, чтобы «позвать» на пир Демонов садизма…